— Говорят, виконт Бойр его невесту два года назад снасильничал, а потом своим дружинникам отдал, — проявил свои познания Волм Ньетер, — Мне его зам ещё в Адийске в руки попал. Много интересного понарассказывал.

Если Рита, единственная женщина в их компании, пила вино, то мужчины налегали на элитный кальвадос и водку тройной очистки — дорвались до халявы. Впрочем, Олег отметил это не из жадности, а, скорее, по-доброму, можно сказать, по-отечески. Офицеры опрокинули уже не по одной рюмке и неплохо расслабились.

— Я слышал, что Голора удалось взять в плен? — Асер Дениз, — Как он умудрился даться в твои прелестные ручки живым, Рита? Извини, Марк, за мои неуклюжие комплименты твоей замечательной жене.

Ри,Крет лишь усмехнулся. Он понимал, что Асер Дениз вовсе и не думает флиртовать.

— Болт арбалетный словил в голову, — пожала плечами Рита, — По касательной.

— Потерял сознание. Очнулся — гипс, — понимающе кивнул Олег.

— Какой ещё гипс? — удивился Чеппин.

— Не обращай внимания, барон, — просветил его генерал, — У нашего господина, особенно, когда он немного выпьет, много слов и выражений с нашей с ним далёкой родины проскальзывает. Ты их или не поймёшь, или можешь только догадываться. Но ты себе голову этим не забивай. Если Олег посчитает нужным, он тебе объяснит, а если не объяснит, значит тебе и не надо.

— Отлично сказал, Чек, — искренне похвалил старого друга регент, — А насчёт Голона…, - он задумался, — Лучше бы его, конечно, тот болт прибил.

Все офицеры подозрительно посмотрели на своего шефа.

— Олег, ты только не говори, что хочешь его просто повесить, — выразил то, что было на уме у них у всех Чек, — Вот это точно не поймут. И очень будет дурной пример.

Признаваться публично в своих слабостях Олег не любил и не хотел. Но его старый соратник уже достаточно хорошо изучил своего друга и начальника, чтобы и без его признаний понимать, что регент не хочет назначать особо чудовищные казни никому. И был прав.

Голон был реальным отморозком, но Олег знал и печальную историю, которая сделала его таковым. В этом мире порой трудно было отделить хорошее от плохого. Всё как-то так смешивалось.

А было ли по другому в оставленном им мире? Теперь Олег уже в этом сильно сомневался. Просто тогда у него не было опыта управления, да и не сталкивался он там даже с тысячной долей тех проблем, которые навалились на него здесь.

— Надо королеве Клемении и Малому королевскому совету дать возможность проявить себя, — посоветовал Асер Дениз, вечный соперник Риты, с которой постоянно спорил о том, чьи егеря лучше и чьи методы обучения и воспитания более эффективны, — Уверен, что уж в чём, а в выборе способов казни для самого Голона и для его выживших подельников, на них можно положиться.

Как раз в этом Олег и не сомневался. Поэтому и склонялся к тому, чтобы расправиться с этими несдавшимися бандитами, здесь же на месте, быстро и без чрезмерных издевательств. Но и его соратники правы — милосердие он уже проявил, и милосердие, доселе для этого мира невиданное. Теперь необходимо было и продемонстрировать волю к насилию по отношению к тем, кто его предложение отверг. И эта демонстрация должна быть впечатляющей. Такой, чтобы запомнилась на многие годы и даже десятилетия.

— Пожалуй, так и сделаю, — согласился Олег, — Жаль поприсутствавать на этом интереснейшем зрелище казней у меня не получится, — лицемерно вздохнул он, — Война — это дело серьёзное, чтобы от него отвлекаться. Война — это вам не лобио кушать.

Нил Чеппин громко хмыкнул.

— Ты вот эту вот гонку за вооружёнными смердами называешь войной? Да ладно! К тому же, основную и самую боевую — если к этим оборванцам можно применить слово боевая — их силу мы уже сломили. Остался юг провинции с Тогорском, но там, как я слышал, уже большинство поговаривает о сдаче на вашу милость.

— Ну, не так-то уж это было и просто, — не согласился молчавший до сих пор полусонный командир второго кавалерийского полка барон Гирет Тонгер, — Иначе, почему без нас местные владетели своими силами не справились? Да ещё и с помощью королевских полков?

— Потому что не хотели, — парировал Чеппин, — А кто-то и потворствовал смутьянам.

Выпитый кальвадос не мог остаться тихо впитанным в тела офицеров, он, естественно, побудил их к спору, что называется, на ровном месте.

Регент мог бы остановить этот спор сразу, но не хотел, как не хотел и Исцелением протрезвить всех присутствующих, включая и себя. Психологическая разгрузка тоже нужна, а не только физическое здоровье. В этом он на своих ощущениях убедился.

Когда спор готов был, как иногда говорят, перейти в фазу «ты меня уважаешь», Олег всё же вмешался.

— Господа офицеры, друзья мои бесценные, под войной я вовсе не имел в виду подавление Вилской смуты, — он, как в однажды виденном каком-то фильме, постучал вилкой по рюмке, привлекая внимание, — Да и, прав барон Нил, здесь уже, можно считать, всё закончилось. В плане вооружённого действия. Осталось наводить порядок в делах сугубо мирных. Но этим предстоит заниматься не только в Вилской провинции, и не вам. А вам, мои верные соратники, предстоит помочь мне с наказанием Саарона. Проучить короля Улинса, как мы проучили Линерию и Руанск. Я не намерен спускать на тормозах попытку нанесения моей сестре подлого удара в спину. Заодно, обезопасим и восточные границы королевства.

Слова регента не просто изумили офицеров, а вызвали бурный восторг — воевать они любили и хотели. Настоящие воины — умилился захмелевший Олег.

Надо было в этот мир приносить больше хорошего, чем чего попало. Но Олег тащил иногда из своей прошлой жизни то, что, как говорится, попадало под руку. Те же тосты. Произнесение кратких речей во здравие или заупокой перед выпивкой, его окружением, а затем и другими — это было его рук дело.

Не выпить за предстоящие победы или за своё здоровье или за здоровье каждого из офицеров, было бы не правильно, как и не выпить за красоту присутствующих здесь дам — это уж Олег сам сподобился такой тост толкнуть, хотя дама здесь была только одна, Рита, если не считать двух обслуживающих рабынь. Да их никто и не считал — они тут что-то вроде мебели.

Как он оказался потом в своей постели, Олег помнил смутно. Хотя всё время обострённым восприятием контролировал окружающее пространство и был готов в любой момент себя отрезвить. Но не хотел. Он просто нутром чувствовал, что некоторая разрядка эмоций ему нужна. Слишком уж он задолбался — другого слова и не подберёшь — в последнее время.

Обострённое же восприятие позволило ему не повестись на розыгрыш, который хотели ему устроить Нирма и Джулия. По их задумке, Олег должен был изумиться и впасть в ступор, когда с утра обнаружит, что спал с Джулией, хотя засыпал с Нирмой.

Олег это всё быстро вычислил, но сделал вид, что ничего не понял и разыграл удивление. Станиславский бы ему точно не поверил, а вот девушки были очень довольны. Впрочем, он тоже. И одной — вечером, и второй — утром. Так что их шутка, можно сказать, удалась.

В Тоборск Олег въезжал через четыре дня. Такие же непримиримые, как едущий в клетке за полками Голон, нашлись и в этом городе. Но никаких попыток прорыва они не сделали, и было понятно почему — их тела висели на выставленных в бойницы городской стены брёвнах.

— Чек, — Олег показал на ожидавшую их прибытия толпу горожан, покорно опустившуюся на колени, — Надо будет к вечеру определить от каждого полка по одной роте, чтобы занялись учётом и контролем новых пленных. И я жду от тебя предложений по составу армейской группировки, которая останется в провинции.

В столице провинции остался полк Ноя. С полковником Олег довольно долго говорил на тему предстоящих задач, но больше в этом разговоре он решал для себя сможет ли Ной принять без гонору главенство над собой Фиса, и смогут ли они сработаться. С Вылегом регенту всё было ясно — тот не сможет сработаться ни с кем, поэтому его с полком отправили в Верхний Ранск, на границу с Глатором. И то, Олег считал это временным решением. При первой же оказии он собирался его кем-нибудь заменить, а самого Вылега отфутболить на чердак, то есть дать ему какую-нибудь должность, которая не даёт никаких реальных рычагов управления.